Неточные совпадения
И я написал последний стих. Потом
в спальне я прочел вслух все свое сочинение с чувством и жестами. Были стихи совершенно без размера, но я не останавливался на них; последний же еще сильнее и неприятнее поразил меня. Я
сел на
кровать и задумался…
Он вошел не сразу. Варвара успела лечь
в постель, лежала она вверх лицом, щеки ее опали, нос заострился; за несколько минут до этой она была согнутая, жалкая и маленькая, а теперь неестественно вытянулась, плоская, и лицо у нее пугающе строго. Самгин
сел на стул у
кровати и, гладя ее руку от плеча к локтю, зашептал слова, которые казались ему чужими...
Она тотчас пришла.
В сером платье без талии, очень высокая и тонкая,
в пышной шапке коротко остриженных волос, она была значительно моложе того, как показалась на улице. Но капризное лицо ее все-таки сильно изменилось, на нем застыла какая-то благочестивая мина, и это делало Лидию похожей на английскую гувернантку, девицу, которая уже потеряла надежду выйти замуж. Она
села на
кровать в ногах мужа, взяла рецепт из его рук, сказав...
На руке своей Клим ощутил слезы. Глаза Варвары неестественно дрожали, казалось — они выпрыгнут из глазниц. Лучше бы она закрыла их. Самгин вышел
в темную столовую, взял с буфета еще не совсем остывший самовар, поставил его у
кровати Варвары и, не взглянув на нее, снова ушел
в столовую,
сел у двери.
Ногою
в зеленой сафьяновой туфле она безжалостно затолкала под стол книги, свалившиеся на пол, сдвинула вещи со стола на один его край, к занавешенному темной тканью окну, делая все это очень быстро. Клим
сел на кушетку, присматриваясь. Углы комнаты были сглажены драпировками, треть ее отделялась китайской ширмой, из-за ширмы был виден кусок
кровати, окно
в ногах ее занавешено толстым ковром тускло красного цвета, такой же ковер покрывал пол. Теплый воздух комнаты густо напитан духами.
— Вон панталоны или ружье отдам. У меня только двое панталон: были третьи, да портной назад взял за долг… Постойте, я примерю ваш сюртук. Ба! как раз впору! — сказал он, надевши легкое пальто Райского и
садясь в нем на
кровать. — А попробуйте мое!
Марья отворила мне дверь
в коридорчик, и я скользнул
в спальню Татьяны Павловны —
в ту самую каморку,
в которой могла поместиться одна лишь только
кровать Татьяны Павловны и
в которой я уже раз нечаянно подслушивал. Я
сел на
кровать и тотчас отыскал себе щелку
в портьере.
И дерзкий молодой человек осмелился даже обхватить меня одной рукой за плечо, что было уже верхом фамильярности. Я отстранился, но, сконфузившись, предпочел скорее уйти, не сказав ни слова. Войдя к себе, я
сел на
кровать в раздумье и
в волнении. Интрига душила меня, но не мог же я так прямо огорошить и подкосить Анну Андреевну. Я вдруг почувствовал, что и она мне тоже дорога и что положение ее ужасно.
Потом Харитине вдруг пришла
в голову мысль, которая заставила ее
сесть на
кровати.
Наступила неловкая пауза. Вася с трудом перекатил по подушке отяжелевшую голову и взглянул на Нюрочку такими покорными глазами, точно просил
в чем-то извинения. Она принесла стул и
села около
кровати.
Оказалось, что Онички нет дома. У маркизы сделалась лихорадка; феи уложили ее
в постель, укутали и
сели по сторонам
кровати; Лиза поехала домой, Арапов пошел ночевать к Бычкову, а Персиянцева упросил слетать завтра утром
в Лефортово и привезти ему, Арапову, оставленные им на столе корректуры.
Лиза возвратилась домой,
села в ногах своей
кровати и так просидела до самого утра:
в ней шла сильная нравственная ломка.
Она встала с
кровати, подошла к дивану,
села в ногах у Лихонина и осторожно погладила его ногу поверх одеяла.
Впрочем, быть с нею наедине
в это время нам мало удавалось, даже менее, чем поутру: Александра Ивановна или Миницкие, если не были заняты, приходили к нам
в кабинет; дамы ложились на большую двуспальную
кровать, Миницкий
садился на диван — и начинались одушевленные и откровенные разговоры, так что нас с сестрицей нередко усылали
в столовую или детскую.
Наконец комары буквально одолели нас, и мы с матерью ушли
в свою комнату без дверей и окон, а как она не представляла никакой защиты, то
сели на
кровать под рединный полог, и хотя душно было сидеть под ним, но зато спокойно.
Заметив, что Карл Иваныч находился
в том чувствительном расположении духа,
в котором он, не обращая внимания на слушателей, высказывал для самого себя свои задушевные мысли, я, молча и не спуская глаз с его доброго лица,
сел на
кровать.
— Ну, поди сюда, мой милый! — сказал ему Вихров, и когда Женичка подошел к нему, он поцеловал его, и ему невольно при этом припомнился покойный Еспер Иваныч и сам он
в детстве своем. Мальчик конфузливо
сел около
кровати на стул, который тоже подвинула ему Катишь.
У меня ведь
в селе больница была, на двенадцать
кроватей, — великолепно устроенная; чистота, полы паркетные.
На плоскости бумаги,
в двухмерном мире — эти строки рядом, но
в другом мире… Я теряю цифроощущение: 20 минут — это может быть 200 или 200 000. И это так дико: спокойно, размеренно, обдумывая каждое слово, записывать то, что было у меня с R. Все равно как если бы вы, положив нога на ногу,
сели в кресло у собственной своей
кровати — и с любопытством смотрели, как вы, вы же — корчитесь на этой
кровати.
Ромашов потихоньку встал с
кровати и
сел с ногами на открытое окно, так что его спина и его подошвы упирались
в противоположные косяки рамы.
— Вам нездоровится? — спросил робко Ромашов,
садясь в его ногах на
кровать. — Так я не буду вам мешать. Я уйду.
— Здравствуйте, мой дорогой, — сказал Назанский, крепко пожимая и встряхивая руку Ромашова и глядя ему прямо
в глаза задумчивыми, прекрасными голубыми глазами. — Садитесь-ка вот здесь, на
кровать. Вы слышали, что я подал рапорт о болезни?
Комната Марьи Тимофеевны была вдвое более той, которую занимал капитан, и меблирована такою же топорною мебелью; но стол пред диваном был накрыт цветною нарядною скатертью; на нем горела лампа; по всему полу был разостлан прекрасный ковер;
кровать была отделена длинною, во всю комнату, зеленою занавесью, и, кроме того, у стола находилось одно большое мягкое кресло,
в которое, однако, Марья Тимофеевна не
садилась.
Какая-то инстинктивная боязнь, какой-то остаток благоразумной осторожности вдруг встревожил Елену, но
в этот момент пол каюты особенно сильно поднялся и точно покатился вбок, и тотчас же прежняя зеленая муть понеслась перед глазами женщины и тяжело заныло
в груди предобморочное чувство. Забыв о своем мгновенном предчувствии, она
села на
кровать и схватилась рукой за ее спинку.
«Вор! Максим!» — сообразил Кожемякин, приходя
в себя, и, когда вор сунул голову под
кровать, тяжело свалился с постели на спину ему,
сел верхом и, вцепившись
в волосы, стал стучать головою вора о пол, хрипя...
Долго и молча отец ходил по двору, заглядывая во все углы, словно искал, где бы спрятаться, а когда, наконец, вошёл
в свою горницу, то плотно прикрыл за собою дверь,
сел на
кровать и, поставив сына перед собою, крепко сжал бёдра его толстыми коленями.
Матвей опустил полог, тихонько ушёл
в свою комнату и
сел там на
кровать, стараясь что-то вспомнить, вспоминая только грудь женщины — розовые цветки сосков, жалобно поднятые к солнцу.
С этими словами он хотел было
сесть на стул, на котором висел вицмундирный фрак; но оказалось, что этот стул может только выносить тяжесть фрака без человека, а не человека
в сюртуке. Круциферский, сконфузившись, просил его поместиться на
кровать, а сам взял другой (и последний) стул.
«Неужели это правда?» — спрашивал он себя, испуганный; у него
в голове сделался такой сумбур,
в ушах стук, что он поскорее
сел на
кровать; посидевши минут пять,
в которые он ничего не думал, а чувствовал какое-то нелепо тяжелое состояние, он вышел
в комнату; они разговаривали так дружески, так симпатично, ему показалось, что им вовсе его не нужно.
Длинный, сухой ученик с совершенно белыми волосами и белесоватыми зрачками глаз, прозванный
в классе «белым тараканом», тихо крадется к Локоткову и только что хотел произнести: «Локотков, пора!», как тот, вдруг расхохотавшись беззвучным смехом,
сел на
кровать и прошептал: «Ах, какие же вы трусы! Я тоже не спал всю ночь, но я не спал от смеха, а вы… трусишки!», и с этим он начал обуваться.
Горбун попятился от него,
сел на
кровать, — жалкий, бледный. Съёжившись и открыв рот, он смотрел на Илью с тупым страхом
в глазах.
Комната женщины была узкая, длинная, а потолок её действительно имел форму крышки гроба. Около двери помещалась печка-голландка, у стены, опираясь
в печку спинкой, стояла широкая
кровать, против
кровати — стол и два стула по бокам его. Ещё один стул стоял у окна, — оно было тёмным пятном на серой стене. Здесь шум и вой ветра были слышнее. Илья
сел на стул у окна, оглядел стены и, заметив маленький образок
в углу, спросил...
Он махнул рукой, отвернулся от товарища и замер неподвижно, крепко упираясь руками
в сиденье стула и опустив голову на грудь. Илья отошёл от него,
сел на
кровать в такой же позе, как Яков, и молчал, не зная, что сказать
в утешение другу.
Лунёв, немытый и растрёпанный,
сел на
кровать в ногах Маши и, поглядывая то на неё, то на Павла, чувствовал себя ошеломлённым.
Было что-то особенно сладкое
в ее ласке, что-то совершенно новое для Фомы, и он смотрел
в глаза старухе с любопытством и ожиданием на лице. Эта старуха ввела его
в новый, дотоле неизвестный ему мир.
В первый же день, уложив его
в кровать, она
села рядом с нею и, наклоняясь над ребенком, спросила его...
Она вошла
в комнату, тихо
села возле Долинского на краю
кровати и положила ему на лоб свою исхудалую ручку.
Сон одолевал Нестора Игнатьича. Три ночи, проведенные им
в тревоге, утомили его. Долинский не пошел
в свою комнату, боясь, что Даше что-нибудь понадобится и она его не докличется. Он
сел на коврик
в ногах ее
кровати и, прислонясь головою к матрацу, заснул
в таком положении как убитый.
Бабушка встала с
кровати, сама зажгла лампаду и,
севши потом
в кресло, сказала...
Г-жа Петицкая, разумеется, повиновалась ей, но вместе с тем сгорала сильным нетерпением узнать, объяснился ли Миклаков с княгиней или нет, и для этой цели она изобретала разные способы: пригласив гостей после чаю
сесть играть
в карты, она приняла вид, что как будто бы совершенно погружена была
в игру, а
в это время одним глазом подсматривала, что переглядываются ли княгиня и Миклаков, и замечала, что они переглядывались; потом, по окончании пульки, Петицкая, как бы забыв приказание княгини, опять ушла из гостиной и сильнейшим образом хлопнула дверью
в своей комнате, желая тем показать, что она затворилась там, между тем сама, спустя некоторое время, влезла на свою
кровать и стала глядеть
в нарочно сделанную
в стене щелочку, из которой все было видно, что происходило
в гостиной.
Бледный, встревоженный хозяин, вздыхая и покачивая головой, вернулся к себе
в спальню. Тетке жутко было оставаться
в потемках, и она пошла за ним. Он
сел на
кровать и несколько раз повторил...
По окончании послеобеденных классов, после получасового беганья
в приемной зале,
в котором я только по принуждению принимал иногда участие, когда все должны были усесться, каждый за своим столиком у
кровати, и твердить урок к завтрашнему дню, я также
садился, клал перед собою книгу и, посреди громкого бормотанья твердимых вслух уроков, переносился моим воображением все туда же,
в обетованный край,
в сельский дом на берегу Бугуруслана.
Меня отвели
в больницу; я и там
сел бессознательно на
кровать и сидел так же молча и глядел так же дико.
Несчастная красавица открыла глаза и, не видя уже никого около своей постели, подозвала служанку и послала ее за карлицею. Но
в ту же минуту круглая, старая крошка как шарик подкатилась к ее
кровати. Ласточка (так называлась карлица) во всю прыть коротеньких ножек, вслед за Гаврилою Афанасьевичем и Ибрагимом, пустилась вверх по лестнице и притаилась за дверью, не изменяя любопытству, сродному прекрасному полу. Наташа, увидя ее, выслала служанку, и карлица
села у
кровати на скамеечку.
Возвратясь
в столовую, Гаврила Афанасьевич казался очень озабочен. Сердито приказал он слугам скорее сбирать со стола, отослал Наташу
в ее светлицу и, объявив сестре и тестю, что ему нужно сними поговорить, повел их
в опочивальню, где обыкновенно отдыхал он после обеда. Старый князь лег на дубовую
кровать, Татьяна Афанасьевна
села на старинные штофные кресла, придвинув под ноги скамеечку; Гаврила Афанасьевич запер все двери,
сел на
кровать,
в ногах к.<нязя> Лыкова, и начал
в полголоса следующий разговор...
Никита полз к окну, хватаясь руками за плечи брата, спинку
кровати, стульев; ряса висела на нём, как парус на сломанной мачте;
садясь у окна, он, открыв рот, смотрел вниз,
в сад и
в даль, на тёмную, сердитую щетину леса.
Мольер (
садится в ужасе на
кровати).
Муж и жена начали одеваться. Павел уже готов был чрез четверть часа и,
в ожидании одевавшейся еще Юлии, пришел
в комнату матери и
сел, задумавшись, около ее
кровати. Послышались шаги и голос Перепетуи Петровны. Павел обмер: он предчувствовал, что без сцены не обойдется и что тетка непременно будет протестовать против их поездки.
— Ну, вот тебе и Павел Васильич! — сказал Владимир Андреич, войдя
в комнату дочери. — Посидимте-ка здесь,
садитесь на вольтерово-то кресло, а я усядусь на
кровать.
Буланин приподнялся и
сел на
кровати, со страхом вглядываясь
в темноту. Нижняя челюсть его, против воли, часто и сильно стучала о верхнюю.
В пристройке, где он дал мне место,
сел я на
кровать свою и застыл
в страхе и тоске. Чувствую себя как бы отравленным, ослаб весь и дрожу. Не знаю, что думать; не могу понять, откуда явилась эта мысль, что он — отец мой, — чужая мне мысль, ненужная. Вспоминаю его слова о душе — душа из крови возникает; о человеке — случайность он на земле. Всё это явное еретичество! Вижу его искажённое лицо при вопросе моём. Развернул книгу, рассказывается
в ней о каком-то французском кавалере, о дамах… Зачем это мне?